История нашего города
История города Тутаев Ярославской области
Тутаев — современное название города, раскинувшегося по обоим берегам Волги между Рыбинском и Ярославлем. Исторически Тутаев со времен правления Александра I и до революции назывался по-другому, вычурно и звучно, — Романов-Борисоглебск. А еще раньше, в канун правления Екатерины II и далее в глубь веков, тут и вовсе находилось два населенных пункта: Романов на левом берегу и Борисоглебская слобода на правом, напротив Романова. Но ни сейчас, ни в эпоху Александра Благословенного, ни при его бабушке государыне Екатерине Великой не было в этом месте моста. Так и ездят с незапамятных времен тутаевцы-романовцы-борисоглебцы друг к другу в гости на лодках, а если очень повезет, то на пароме.
На месте где сегодня стоит город Тутаев в старину была Борисоглебская слобода, она возникла в непроглядной темени Средневековья. Место здесь славилось рыбой, а рыба в ту далекую пору подавалась к столу несравненно чаще, нежели мясо. Спрос на нее был очень и очень велик, рыбаки редко когда оставались без куска хлеба. Вот и Борисоглебское поселение наверняка изначально задумывалось безымянным основателем как рыбацкий населенный пункт. Основатель слободы не прогадал — дела шли на лад, и к XVI веку селение сперва заметили на самом верху — в Москве, а вскоре и приписали к дворцовому приказу. Так борисоглебцы сделались поставщиками рыбы обеденного стола «Божиею милостию государей всея Руси». О том, какие виды рыб отправляли в Кремль из слободы, свидетельствует древний документ: «Свежие красные рыбы по 30 осетров, по 25 белых рыбиц, по 20 стерлядей больших, по 50 средних, по 80 меньших в год...»
Местные легенды и предания (записанные достаточно поздно, в XVIII столетии) относят основание Борисоглебской рыбной слободы к 1238 году и связывают ее возникновение с беженцами-ярославцами, уходившими подальше от разорительного Батыева нашествия. На следующий год, согласно «Сказанию о Борисоглебской слободе», монахи основали здесь первый храм во имя князей-страстотерпцев Бориса и Глеба. Самые ранние достоверные свидетельства о существовании Борисоглебска появляются только в конце XV века в актовой документации.
Примерно к середине XVII столетия на Ярославщине в целом были преодолены последствия Смуты начала века. Борисоглебская слобода и находящийся на левом берегу реки город Романов переживали существенный подъем экономики и производительных сил, что в значительной степени объяснялось мощной транзитной торговлей, осуществлявшейся по Волге. Поток товаров шел через Борисоглебскую слободу с севера на юг, от студеного Белого моря к теплому Каспию, и обратно. Не забудем и о близком Ярославле — он являлся одним из крупнейших торговых центров России того времени, и его благоденствие распространялось на окрестные города.
Помимо ловли рыбы, борисоглебцы занимались кузнечным делом, для которого использовали не отличавшиеся особым качеством болотные руды близлежащих земель в Мологско-Шекснинском междуречье. Составитель брошюры, посвященной истории Тутаева, А. Н. Горстка пишет: «Вокруг Воскресенского собора на Черной горе располагалось до сотни кузниц, которые изготавливали гвозди, необходимые для строительства барок, металлическую посуду, утварь». Местные барки, получившие название «романовки», стали еще одной визитной карточкой и города Романова, и Борисоглебской слободы. Эти прочные суда, имевшие до 15 метров в длину и 4 метров в ширину, в большинстве случаев служили для перевозки ценных грузов по Волге и ее притокам. Управлялись «романовки» рулем и ходили под прямым парусом, поднимаемым на одной, большой и толстой, мачте. Говорят, в свое время на них обратил внимание большой ценитель судостроения Петр I.
Во время знаменитой губернской реформы, проведенной Екатериной И, изменения затронули и Борисоглебскую слободу с окрестностями. В 1777 году ее объединили с Ямской слободой и селом Ново-Благовещенье в город Борисоглебск, который определили центром одноименного уезда. Воскресенский храм получил статус главного городского собора. Минуло без малого полвека, и в 1822 году состоялось еще одно объединение: два города, расположенных друг напротив друга, Борисоглебск и Романов, слились в один — Романов-Борисоглебск.
Время строить храмы в Тутаеве
По всей вероятности, до середины XVII века в Борисоглебске не было каменного храма, но существовало несколько деревянных. Среди них — теплая церковь во имя святителя Николая Чудотворца, Борисоглебская церковь, а также храм с престолами, посвященными Сошествию Святого Духа, Благовещению и все тем же первым канонизированным русским святым Борису и Глебу. Впрочем, история очень туманна, точное время создания этих церквей неизвестно. Не исключено даже, что в слободе имелась всего одна, но при этом довольно вместительная церковь с несколькими престолами. Позднему, XIX столетия, преданию о том, что со времен Ивана Грозного слобода располагала деревянной брусчатой церковью с пятью куполами, доверять вряд ли стоит.
В конце концов, слобожане смогли создать каменный храм, которым стала неотапливаемая церковь в честь Смоленской иконы Божией Матери, освященная 24 июля 1652 года. Через двадцать лет она займет место в первом ярусе величественного Воскресенского собора и будет переоборудована в зимний храм.
«Бунташный» XVII век принес с собой разлад и нестроения по всей русской земле. Смута начала столетия повсюду прошлась смерчем. Там, где когда-то были цветущие города и села, царило запустение, на месте богатых усадеб торжествовали унылые пустоши. А когда ситуация стала постепенно выправляться, выяснилось, что в разоренной стране, да еще и слабо связанной с внешним миром, очень сложно куда-либо пристроить заново накопленные сбережения. Вот и принялись те, у кого завелись лишние деньги, строить храмы по Руси святой: и дело богоугодное, и вложение средств, да такое, что окупается сторицей: не в этой жизни — в вечной! Небывалый бум каменного церковного зодчества, охвативший Россию, можно объяснить причудливым переплетением «базиса» — особых социально-экономических условий — и «надстройки»: специфических религиозных представлений современников «бунташного» века. Причем в данном случае извечная «надстройка», в пику марксизму, оказывалась, пожалуй, главнее «базиса».
Среди тех, кто мог позволить себе дорогостоящее каменное строительство, оказались и жители Борисоглебской слободы. К лету 1652 года ими была построена и 24 июля освящена церковь в честь Смоленской иконы Божией Матери. До сих пор все приходящие в нижний храм Воскресенского собора Тутаева могут видеть соответствующую храмозданную надпись чуть правее от входа: «Благословеним и благостию Бога Отца и содействием единородного Сына Его и споспешенеим Пресвятого и Животворящего Духа освящена бысть сия церковь во имя Пресвятыя Богородицы честнаго Ея Одигитрия в лета 7160-го в 24 день при державе великаго государя, царя и великаго князя Алексея Михайловича всея России самодержца между патриаршеством при митрополите Варлааме...» Тогда же или, скорее всего, чуть позднее у храма появилось два придела: во имя Иоанна Предтечи и князей-страстотерпцев Бориса и Глеба.
Большой собор богатой слободы Тутаева
Прошло некоторое время, и борисоглебцы решили, что выстроенный ими храм маловат да тесноват — настала пора расширять здание. К тому же церковь оказалась не очень надежной, ее «шатровые верхи... расселись во многих местах». В 1670 году слобожане собрались всем миром и, вдохновляемые священниками Иваном Григорьевичем и Осипом Федоровичем, а также земским старостой Микитой Малодушкиным и «мирскими людьми» Захаром Котловановым, Корнилом и Матфеем Седуновыми, отправили челобитную знаменитому митрополиту Ростовскому и Ярославскому Ионе Сысоевичу, в чью епархию входила Борисоглебская слобода. Челобитчики просили разрешить новое строительство, еще больше и основательнее прежнего: «Шатры разобрать до полуцеркви и изнова с уступом от алтарей построить церковь Божию на сводах во имя Воскресения Христа Бога нашего холодную ...ив прежней церкви... трапезу теплую с приделы». Митрополит, сам очень любивший возводить здания (до сих пор радует любителей старины выстроенный им замечательный ансамбль архиерейской кафедры в Ростове Великом), не стал противиться чаяниям борисоглебцев и дал благословение. Имена зодчих, строивших храм, неизвестны, но, бесспорно, они были талантливыми ярославскими мастерами, воплотившими в жизнь самые яркие и лучшие достижения ярославской архитектурной школы XVII столетия.
Изначально слобожане просили архиерея позволить разместить на верхнем ярусе нового храма придел во имя благоверных князей Бориса и Глеба, в нижнем ярусе — придел во имя святителя Николая Чудотворца, а «на папертях» — Благовещенский и Петропавловский приделы. В исследовательской литературе, посвященной собору Воскресения Христова, высказывалось справедливое предположение, что попытка расположить Борисоглебский придел в верхней, холодной, части здания могла быть связана с тем, что память князей-страстотерпцев совершается в теплый период года (2 мая, 24 июля, 5 сентября по юлианскому календарю), когда для богослужений отводится именно неотапливаемая часть. Однако предложение клира и причта было осуществлено не совсем так, как им того хотелось. 19 мая 1672 года митрополит Иона Сысоевич направил в Борисоглебскую слободу грамоту, в которой давал следующее распоряжение: «И мы вас пожаловали, благословили церкви Воскресения Христова придел построить над папертьми, по правую сторону святых апостол Петра и Павла, а по левую сторону Николы Чудотворца...» Борисоглебский придел, в конце концов, появился в верхней, холодной, части храма, и произошло это уже в конце XVII века, а вот Благовещенский придел так и не был устроен.
Освящение главного престола Воскресенского собора состоялось 25 июля 1675 года. Это торжественное событие означало завершение основных работ по возведению храма. Чуть позже ярославские мастера выполнили роспись собора. Точного времени создания фресковой живописи и имен ее авторов мы, увы, не знаем. В основном историки искусства датировали роспись концом 1670-х или 1680-ми годами; авторами же назывались изографы Севастьян Дмитриев, Дмитрий Григорьев, братья Федор и Иван Карповы, Федор Игнатьев (на паперти). В 2008 году, при проведении реставрационных работ на северной грани северного столпа храма, была раскрыта монограмма, которая, очевидно, принадлежала автору росписей; состояла она из двух букв с точками сокращений: «0.» (фита) и «К.». Хранитель исторических ценностей тутаевского Воскресенского собора С. Б. Семенова, основательно изучившая живопись храма и комплекс документов, связанных с деятельностью ярославских мастеров последней трети XVII века, пришла к заключению, что монограмма может означать имя живописца Федора Карпова и относится к 1677—1678 годам.